У Сергея Лукьяненко есть Мир - из множества миров - объединенный Вратами.
Это очень любопытная социологическая модель, независимо от фантастичности самого допуска.
Врата не только осуществляют перенос в любой другой мир.
Это действительно транспортное средство, но не простое.
Это еще и инструмент поиска себя.
Однако поиск этот слишком буквальный.
Врата не только постигают тебя, понимаю все твои текущие желания и мечты, они сразу же подыскивают тебе мир, в котором ты найдешь исполнение своих желаний по максимуму.
Если ты хочешь воевать, ты получишь бесконечную войну. Причем именно такую, с таким идеологическим с наполнением, о котором ты приблизительно грезил.
Если ты не можешь себя простить за какой-то поступок, то ты получишь свой персональный ад, например, окажешься в концлагере.
Если ты чувствуешь себя усталым и хочешь сбежать, то очутишься в мирепенсионеров суровых ветеранов на отдыхе, с полным набором условий для оптимального времяпровождения – красавицей женой, невзрослеющим ребенком, который никогда тебя не покинет, природой, рыбалкой, путешествиями, Домом.
И так далее.
Врата очень своеобразно действуют на человеческие миры (общества).
Они, с одной стороны, позволяют людям самоопределяться и находить себя в жизни.
Человек проходит через них, и попадает в тот мир, который дает ему возможность самореализации и исполнения желаний. Если настроение, идеи и мечты в процессе жизни и деятельности изменились – мир переделывать не надо, достаточно пройти через Врата, и ты окажешься в том мире, который подходит к тебе-изменившемуся.
Старый мир останется неизменным, твоем место (в военном строю, в лагере военнопленных, в научно-исследовательской группе – где угодно) займет кто-то другой.
Поэтому миры получаются специализированными: столетиями идет одна и та же внутрипланетная война, или мир остается заповедником для ветеранов, или какой-то мир аккумулирует знания и т.д.
Главное – миры практически не меняются.
Если ты родился на отсталой планетке, она останется такой же и через тысячелетие.
Ничего не возникает ниоткуда, схемы вычитываются из жизни.
На то Лукьяненко (
dr_piliulkin) и гениальный писатель-фантаст, чтобы схватывать некие базовые отношения между людьми и государствами.
Врата не только постигают тебя, понимаю все твои текущие желания и мечты, они сразу же подыскивают тебе мир, в котором ты найдешь исполнение своих желаний по максимуму.
Если ты хочешь воевать, ты получишь бесконечную войну. Причем именно такую, с таким идеологическим с наполнением, о котором ты приблизительно грезил.
Если ты не можешь себя простить за какой-то поступок, то ты получишь свой персональный ад, например, окажешься в концлагере.
Если ты чувствуешь себя усталым и хочешь сбежать, то очутишься в мире
И так далее.
Врата очень своеобразно действуют на человеческие миры (общества).
Они, с одной стороны, позволяют людям самоопределяться и находить себя в жизни.
Человек проходит через них, и попадает в тот мир, который дает ему возможность самореализации и исполнения желаний. Если настроение, идеи и мечты в процессе жизни и деятельности изменились – мир переделывать не надо, достаточно пройти через Врата, и ты окажешься в том мире, который подходит к тебе-изменившемуся.
Старый мир останется неизменным, твоем место (в военном строю, в лагере военнопленных, в научно-исследовательской группе – где угодно) займет кто-то другой.
Поэтому миры получаются специализированными: столетиями идет одна и та же внутрипланетная война, или мир остается заповедником для ветеранов, или какой-то мир аккумулирует знания и т.д.
Главное – миры практически не меняются.
Если ты родился на отсталой планетке, она останется такой же и через тысячелетие.
Ничего не возникает ниоткуда, схемы вычитываются из жизни.
На то Лукьяненко (
dr_piliulkin) и гениальный писатель-фантаст, чтобы схватывать некие базовые отношения между людьми и государствами.Когда я думаю об отношениях Запада и США, в частности, с развивающимся миром, то довольно часто вспоминаю этот мир лукьяненковских Врат.
Запад и США предлагают развивающимся странам присоединяться к своему сообществу, к своему миру.
И делать это де факто на условиях сложившейся мир-системы с центром в США.
В реальности получается именно описанная Лукьяненко схема: открытый мир, снятие барьеров в движении товаров, идей и людей независимо от желаний людей, пытающихся управлять процессом, приводит к одному - развитые страны фиксируют свою развитость, недоразвитые – свою отсталость.
Причем происходит это во всех случаях.
Один вариант – Россия, превратившаяся в сырьевой придаток, постоянно теряющая свой потенциал развития благодаря перетоку капиталов и людей на Запад.
У активной части населения сегодня есть Врата – возможность уехать на Запад, увозя с собой деньги, собственность и мозги.
У пассивной части доступа к вратам нет, но не потому, что это запрещено, а потому, что им лень до этих врат дойти – нужно тратить силы и энергию на образование, карьеру и т.д. Ну, как вариант – их не научили, а сами они разобраться с механизмом не смогли.
Другой вариант – новые страны Евросоюза.
Положение в Прибалтике давно уже стало притчей во языцех российских граждан, особенно злорадных патриотов.
Но кто-то все еще надеется, что страны Прибалтики со временем станут такой же развитой частью Западного мира, как старые государства ЕС, типа Германии и Франции. Вот только оправятся от евроинтеграционного шока, и сразу станут настоящей Европой.
Кто-то сильно сомневается: молодежь уехала, а с ней уехала перспектива.
В общем, этот эксперимент еще не закончен, и результаты евроинтеграции для стран восточной Европы не вполне ясны.
Очень может быть, что здесь есть краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные последствия.
Может быть, пройдет еще какое-то количество лет, и прибалты перестанут уезжать в «старую» Европу, останутся поднимать свой мир.
И Прибалтика расцвет, посрамив мою аналогию с воздействием Врат Лукьяненко, которое уничтожает социальный прогресс.
Есть и еще вариант: в самой большой Европе тоже существует разделение на более и менее развитые страны, на Север и Юг, на индустриальные и сельскохозяйственно-туристические страны.
Причем последние вовсе не пытаются стать первыми.
Но меня интересует, конечно же, Россия, ее судьба, ее будущее.
Сейчас главным является вопрос о том, куда приведет нас разрыв с Западом?
Мы выйдем из Западного мира, из его системы Врат, уничтожающей, лишающей соков, перспектив любую страну, попавшую в нее?
Или нет никакой мир-системы, приводящей страны окраинного мира к деградации, а есть только непонимание западных ценностей и нежелание ломать себя.
В общем, наш порыв к свободе от Запада и США – это порыв к свободе и развитию?
Или бегство в привычное прошлое?
Мы станем развиваться или деградировать?
Запад и США предлагают развивающимся странам присоединяться к своему сообществу, к своему миру.
И делать это де факто на условиях сложившейся мир-системы с центром в США.
В реальности получается именно описанная Лукьяненко схема: открытый мир, снятие барьеров в движении товаров, идей и людей независимо от желаний людей, пытающихся управлять процессом, приводит к одному - развитые страны фиксируют свою развитость, недоразвитые – свою отсталость.
Причем происходит это во всех случаях.
Один вариант – Россия, превратившаяся в сырьевой придаток, постоянно теряющая свой потенциал развития благодаря перетоку капиталов и людей на Запад.
У активной части населения сегодня есть Врата – возможность уехать на Запад, увозя с собой деньги, собственность и мозги.
У пассивной части доступа к вратам нет, но не потому, что это запрещено, а потому, что им лень до этих врат дойти – нужно тратить силы и энергию на образование, карьеру и т.д. Ну, как вариант – их не научили, а сами они разобраться с механизмом не смогли.
Другой вариант – новые страны Евросоюза.
Положение в Прибалтике давно уже стало притчей во языцех российских граждан, особенно злорадных патриотов.
Но кто-то все еще надеется, что страны Прибалтики со временем станут такой же развитой частью Западного мира, как старые государства ЕС, типа Германии и Франции. Вот только оправятся от евроинтеграционного шока, и сразу станут настоящей Европой.
Кто-то сильно сомневается: молодежь уехала, а с ней уехала перспектива.
В общем, этот эксперимент еще не закончен, и результаты евроинтеграции для стран восточной Европы не вполне ясны.
Очень может быть, что здесь есть краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные последствия.
Может быть, пройдет еще какое-то количество лет, и прибалты перестанут уезжать в «старую» Европу, останутся поднимать свой мир.
И Прибалтика расцвет, посрамив мою аналогию с воздействием Врат Лукьяненко, которое уничтожает социальный прогресс.
Есть и еще вариант: в самой большой Европе тоже существует разделение на более и менее развитые страны, на Север и Юг, на индустриальные и сельскохозяйственно-туристические страны.
Причем последние вовсе не пытаются стать первыми.
Но меня интересует, конечно же, Россия, ее судьба, ее будущее.
Сейчас главным является вопрос о том, куда приведет нас разрыв с Западом?
Мы выйдем из Западного мира, из его системы Врат, уничтожающей, лишающей соков, перспектив любую страну, попавшую в нее?
Или нет никакой мир-системы, приводящей страны окраинного мира к деградации, а есть только непонимание западных ценностей и нежелание ломать себя.
В общем, наш порыв к свободе от Запада и США – это порыв к свободе и развитию?
Или бегство в привычное прошлое?
Мы станем развиваться или деградировать?
Journal information